«Мы больше не имеем права промахнуться…» Большое интервью Дмитрия Махонина порталу Properm.ru
«Надо уже начать строить»
— Кадровики при приеме на работу задают типичные вопросы, но если их задавать врио губернатора… Например: «Чем вас привлекла работа в этой компании?». В нашем варианте — в Пермском крае.
— Самый сложный вопрос из тех, что вы задаете. Понимал ли, куда иду? Да, понимал. Полностью? Нет, не полностью. Иначе это было бы бравадой. По каким принципам будем продолжать работать? Те проекты, которые начаты, прежде всего по развитию городской и социальной инфраструктуры, надо будет продолжать, так или иначе. Каждый второй человек, с которым я разговариваю, озвучивает видение того, что нужно делать. Строить галерею — не строить, театр строить — не строить, а может возродить там проект Чепперфильда? Так, давайте…
— Ответственность будет на вас…
— Есть же шутка: «В Перми ничего не меняется, вечно строятся оперный театр и галерея». Надо уже начать строить. Единственное, что нужно сделать до начала — дополнительно проверить относительно бюджетных трат. Например, по тому же театру я попросил институт «Галургия» проверить: грунты в сквере Татищева способны вынести нагрузку под зданием? Если да — супер. Если требуются средства на укрепление, то сколько? Если это дорого — тогда нет, надо думать другие варианты. Деньги не безграничны, а проблем очень много. Проблема с театром в Перми самая «кричащая»? Нет. Нужно ли театр строить? Считаю, что нужно, потому что ожидания общества уже годами раскачаны.
— В продолжение темы, 13 марта министерство закупок отменило результаты конкурса по строительству нового здания художественной галереи.
— Для меня совершенно без разницы, кто реальный владелец подрядчика. Для меня важно, чтобы объект был построен. Но я не хочу верить на слово. Нужно, во-первых, подтверждение опыта. А во-вторых, будьте любезны, обеспечьте исполнение контракта и, желательно, не банковской гарантией, а полным рублем. По галерее — это полмиллиарда рублей. Вот на счет государства переведите и стройте. Это гарантии подрядчика, что проект будет построен. При этом, я как бывший антимонопольщик, не имею права не проверить документацию, и мы проверили заявку, которая поступила на аукцион. Выяснилось, что нам предоставили не документ, а бумажку.
Ничего личного. Докажите, что вы надежный партнер. Мы больше не имеем права промахнуться. Мы будем досконально выбирать строительные организации, чтобы все было по закону и с гарантиями.
— Две стройки мы, получается, затронули по юбилейной теме: театр и галерею… Что с другими?
— У меня в кабинете, чтобы не расслабляться, висит доска с графиками по каждому проекту.
— И вы понимаете, что кроме часов на Разгуляе у нас будет построено?
— Да, понимаем. Если вы спросите, успеем ли мы все глобальные проекты сдать к юбилейной дате — не успеем, но у нас даже цели такой нет. Объясню. Если честно, Пермь-300 — это возможность привлечь внимание федерального центра. Чтобы заложить на десятилетие вперед финансирование развития инфраструктуры города. Та же улица Строителей последним этапом выйдет за 2024 год и это нормально. Мы идем в графике.
— Реконструкция улицы Революции?
— Там двойной контракт. Дорожная часть будет исполнена, по ней контракт действует и не расторгнут. По трамвайной части весной будет определен новый подрядчик и по срокам мы практически не сдвигаемся. Конечно, если меня не обманывают мои коллеги из города. Важно, чтобы при расторжении договора остались гарантии выполненных работ.
В любом случае, центральная часть Перми к юбилею должна быть сделана, Комсомольский проспект должен быть отремонтирован, причем липы должны остаться. Улица Ленина, эспланада, набережная, завод Шпагина…Все должно быть готово. Это задача минимум.
— В целом, у нас плохая ситуация с объектами капстроительства в регионе. Вы точно видели цифры и от министерства финансов, и от контрольно-счетной палаты, знаете сколько объектов социальной и общественной инфраструктуры «зависли». Там что надо менять? Людей?
— Где-то людей, где-то идеологию и подходы к работе. Но для начала надо выстроить систему горизонтальных связей. Мы создали центр единого заказчика. Правильно? Считаю, да. Но при этом мы разрушили горизонтальные связи между заказчиком строительства (УКС Пермского края, Министерство строительства) и тем, для кого объект строим (если школа — Минобр, если больница — Минздрав и так далее). Вот эти связи должны быть восстановлены. При этом система должна быть выстроена так, чтобы от визуализации проекта до акта ввода объекта в эксплуатацию и получения лицензии все эти цепочки «били по срокам» и были видны всем. И тут же мы параллельно должны зацепить вопросы плотного взаимодействия с подрядчиком.
— Сложная задача?
— Когда система выстраивается и она понятна для всех, тогда всем проще. А создать, да, сложно. Но я же не просто так напринимал себе советников…
«Мы не должны создавать клетки, мы должны создать условия»
— Давайте поговорим о системе здравоохранения. И начнем с кадров. Даже в официальных докладах министр здравоохранения Оксана Мелехова говорит, что у нас острейший дефицит врачей и медперсонала, при этом те варианты решения кадровой проблемы, которые пробуются в крае — пока дают слабые результаты.
— Проблема актуальна, особенно с точки зрения сельских специалистов, сельских врачей. Шаги делаются — программы, подобные «Земскому доктору», когда людям предоставляются денежные субсидии — есть и они работают. Жилье строится, я сам видел в Чердыни дом для семьи с детьми, который будет предоставлен главврачу Чердынской больницы (сейчас для клиники ищут главврача — Properm.ru).
Но самое главное, как я считаю, это молодым специалистам, ребятам дать гарантию того, что они, отработав «на селе» могут вернуться в город и получить работу. Не понятно? Смотрите, если молодому человеку говоришь: «А съезди в село!», это означает, что мы ему невольно даем сигнал: «А закопай себя в селе, без шансов». Поэтому молодой специалист, который захочет уехать в территорию, должен понимать, что он в любой момент может вернуться и вернуться гарантированно в какую-нибудь центральную клинику Перми, на нормальную ставку.
Недавно встретился со студентами-медиками. Чтобы эти ребята мне поверили, пообещал, что буду с каждым молодым специалистом, если они посчитают это правильным, подписывать официальный социальный контракт. И пускай попробуют министерства, ведомства не исполнить мои гарантии. Еще раз, я буду давать им личные гарантии. Если молодые люди скажут: «Да, мы тебе верим» — контракту быть. Более того, я буду вынужден погружаться в процесс, контролировать, чтобы молодой специалист имел возможность вернуться.
— А если они скажут: «Мы не хотим туда ехать вообще ни при каких обстоятельствах»? Не представляете такой вариант ответа?
— Представляю. Это право каждого — где работать, где жить. Мы не должны создавать клетки, мы должны создать условия.
— Как вам результаты оптимизации системы здравоохранения? Слияния больниц, создание медицинских кластеров. Процесс идет несколько лет, результаты не очевидны.
— Как я отношусь к объединению и укрупнению? По-разному, очень по-разному. Я видел хорошие практики объединения, разговаривал со специалистами, они очень довольны и счастливы. А есть больницы, где объединение вызвало негативные отзывы. Эти отзывы надо будет отдельно садиться и прорабатывать. Мы должны найти золотую середину — предоставить возможность определенного выбора путей, вариантов по реформированию медицины. Главное, чтобы все реформы были, в конечном варианте, удобны для людей. Если мы говорим, что есть какая-то оптимизация, то денежные средства должны оставаться в больницах, они должны работать на увеличение заработной платы специалистов, например, создавать условия для молодых врачей, о чем мы говорили выше. Учреждения, которые экономят соответствующие средства, должны иметь возможность направлять их в обновление собственного оборудования, ремонт.
— То есть вы будете продолжать курс на укрупнение?
— Для того, чтобы принять это решение, необходимо очень детально разобраться в процессах, которые происходят. За полтора месяца я провел четыре совещания по медицинской сфере. Вы спросите: дальше-то что? Не просто так собираемся. Сейчас я пытаюсь приучить наше министерство здравоохранения, чтобы они все свои процессы оцифровывали и могли прогнозировать, что будет с пациентами.
Разберем пример с реформой по укрупнению лабораторий для приема анализов. Мы должны четко понимать, что, если анализы требуются для операции, они должны проводиться на месте. Если мы говорим о плановых анализах, которые делаются 5–7 дней, то целесообразно сделать анализ через краевые больницы, если мы туда закупили современное оборудование. И при этом посчитать: экономика перевозки этих анализов до центральной больницы, будет ли эффективней, чем покупать ту же лабораторию в районные больницы. То есть, если есть целесообразность оптимизации без ухудшения качества медицинских услуг, то надо делать. Повторюсь — главное, это удобство для людей.
— А если есть опасность, то этого делать не надо?
— Логично — нет. Добавлю, что очень много домыслов о реформах. Например, я слышал, что мы закрываем больницу во Всеволодо-Вильве — нет, не закрываем. Якобы, Чердынскую больницу объединяем — нет, не объединяем. Занимаемся поиском нормальных главврачей.
«Поборы в школах сродни мародерству…»
— Про изменения идеологий и смыслов. Был круглый стол в Общественной палате края, обсуждали бесплатные горячие обеды для младших школьников. У меня вопрос именно про те самые смыслы, которые в очередной раз там проявились. Чиновники от образования упорно говорят: вот вам минимальная услуга, а дальше — платите родители.
— Я, к своему стыду совсем недавно узнал, что оказывается, у нас не всех кормят в школах. Потому что в моей родной Рябининской средней школе кормили всегда и всех. И продолжают кормить.
А вот теперь давайте о тех ребятах, которых начнут обеспечивать питанием за счет бюджета. Вот какая штука получается: выделяемые федеральные деньги — это затраты, которые считаются исходя из среднероссийского норматива на одного младшего школьника. Сколько бы это не составило в итоге (там сложные расчеты в зависимости от региона), Пермский край будет добавлять к федеральной субсидии собственные средства, чтобы сумма на ежедневное питание составила 72,6 рублей. Дальше надо посмотреть, как система будет работать.
Систему школьного питания надо выстраивать там, где ее развалили, передав все на аутсорсинг. Надо качество поднять, разобраться в продуктах, разобраться в ценах. Про картельные сговоры поставок продуктов в школы и организации питания там, можно рассказывать часами. Там надо навести порядок. И тогда цифра 70+ рублей не покажется страшной, если будет грамотно использоваться.
— А поборы?
— Поборы в школах сродни мародерству во время войны. Поборами заниматься нельзя, система должна вызывать доверие. И кто из чиновников проявляет лишний энтузиазм в этом направлении, тот, конечно, враг системы образования Пермского края.
«Не захотят брать сети — край возьмет себе»
— В 2017 году вы давали большое интервью Properm.ru по поводу ситуации с тарифами. Цитирую: «…главное, чего удалось добиться за все предыдущие годы борьбы правозащитникам, ассоциации ТСЖ, пермскому УФАС РФ, контрольно-счетной палате края, СМИ — это сдерживания роста тарифов».
— Да, точно.
— Сейчас ситуация на ваш взгляд в Пермском крае стабилизировалась? Что еще нужно сделать в этом направлении?
— Считаю, что многое еще предстоит сделать. Уровень тарифов сейчас индексируется в пределах темпа инфляции, а не на двузначные значения, а по ключевым тарифам по принципу «инфляция минус». То есть ниже темпов инфляции.
Что еще надо сделать? Надо, чтобы база тарифа (расходы, которые естественные монополисты или концессионеры закладывают в тариф — Properm.ru) вызывала доверие. Эту базу надо вычистить, как я сделал при установлении тарифов на газ, в том числе в Пермском крае. И это позволило привлечь без роста тарифа дополнительно полмиллиарда рублей на развитие газоснабжения.
Есть конкретные примеры снижения тарифов в Пермском крае. Например, водоканал Добрянки. Там наши доблестные «предприниматели» просто обманули все население. Схема была, по сути дела, мошенническая. Одно юридическое лицо, обладая сетевым активом, передало его в лизинг другому юридическому лицу. Компании между собой, по сути дела, аффилированы. Лизинговые платежи и все проценты были заложены в тариф и платились тому, кто передал в лизинг. По сути, жители оплачивали лизинг через тариф. Дальше по договору лизинга возникает «третейская оговорка»: все споры по договору разрешаются в третейском суде. За два месяца до конца соглашения, по «странному» стечению обстоятельств у лизингополучателя не нашлось денег сделать платежи. Дальше третейский суд: расторгается договор и все проценты, все денежные средства под выкуп имущества остаются у одного недобросовестного бизнесмена. А все, что граждане платили, по завышенному тарифу, остается, что называется, не у граждан. Все.
После раскрытия схемы все лишние платежи из тарифа, конечно, вырезали. Какой вывод следует? Большой вопрос, какой конкретно предприниматель заходит на естественные монополии и как эксплуатирует сети.
— Есть и другая проблема — бесхозные сети. Проблема многолетняя и масштабная, касается всего края. Например, в Перми бесхозных теплосетей 18–20% от общей протяженности.
— Так и есть.
— И ни естественные монополии, ни мэрия Перми, судя по всему, не торопятся проблему решать. Тепловики, например, говорят о недостатке средств, у мэрии свои причины. Имеем трагедию в Перми, и постоянные проблемы по всему краю. Как решать?
— Естественные монополии — прибыльный вид деятельности. Это инвестиции в долгую. Можно рассказывать сказки про то, что сети невыгодно брать на обслуживание. Да, может быть, в каких-то моментах и не выгодно, но на далекую перспективу выгодно. Естественная монополия, это даже не про вопросы конкуренции, это про качественное и бесперебойное снабжение потребителей. Идеология естественной монополии — рассчитывать на 12–15 лет окупаемости. А если нет длинных денег, незачем идти в коммуналку. Ты там неинтересен и, вообще, социально опасен.
Мы никого не заставляем, но, если кто-то (уже на будущее говорю), не захочет брать сети — край возьмет себе. И если естественные монополии хотят, чтобы рядом выросла государственная компания, которая по качеству коммунальных услуг сможет конкурировать с частником и будет эффективней, чем он — пожалуйста. Я думаю, что не захотят. Повторюсь, на основе тех активов, которые у нас есть, мы готовы создать государственную компанию со всеми вытекающими последствиями. Но это самые крайние меры.
«Приходите, стройте, инвестируйте»
— Вы пригласили Алексея Андреева (генеральный директор ПАО «Пермская научно-производственная приборостроительная компания» — Properm.ru) на должность советника по промышленности. Если я правильно понимаю, то у нас какого-то целеполагания по промышленной политике не было в регионе довольно давно.
— Я не хочу, чтобы заводы закрывались. Закрытие любого завода — трагедия для работников и их семей. Мы можем рассуждать о чем угодно: о культуре, цифровизации… Но если не будет создано базы в виде нормальной стабильной работы, заработной платы для людей — ничего другого не будет. Мы должны развивать промышленный потенциал Пермского края и экономику.
Нам в определенной степени грех жаловаться. В регионе достаточно большой объем инвестиций со стороны больших компаний. Эта основа заложена раньше, не мной. Приходите, стройте, инвестируйте — мне от вас ничего не надо.
— А им что от нас надо?
— Важно понимать, что сейчас между регионами страны есть конкуренция, чтобы затянуть инвесторов к себе. Поэтому инвесторы сидят и думают, кто предложит им лучшие условия. Что мы им можем предложить? По крайней мере, ту ресурсную базу, которую имеем. Мы должны изменить подход к формированию площадок под строительство, мы должны формировать участки с коммуникацией. Что еще? Например: крупная и не ресурсная компания в Березниках сейчас говорит о том, что реально столкнулась с дефицитом кадров. Что я должен сделать? Конечно, построить нормальную больницу, подумать о школах и молодежной политике. А компания говорит, что готова и дом строить для своих работников. Можем ли мы помочь? Да, мы можем дать бесплатно подходящий земельный участок и еще коммуникациями обеспечим.
— У вас уже появилось стратегическое видение развития региона?
— А как иначе? Мне важно, когда процесс заканчивается результатом. «Перерезанием ленточек», в хорошем смысле этого выражения. А работа ради работы, это не то, что нравится.
— Что бы вы хотели пермякам сказать?
— Я бы хотел, чтобы пермяки становились более оптимистичными. Чтобы без излишнего пессимизма воспринимали жизнь. Нам есть чем гордиться, правда.
ФОТО: Сайт губернатора и Правительства Пермского края